"Грампласттрест"*, пришедший на смену "Музтресту", начал производство пластинок в конце 1933 года. (Первая из них записана 21 декабря). Нумерация была начата заново. Каждая сторона пластинки имела свой номер, соответствующий матричному. Как можно увидеть по таблице, количество записей "Грампласттреста" с каждым годом возрастало и в довоенное время в 1939 году достигло максимума, который был перекрыт лишь в 1951 году. Осенью 1941-го производство было временно остановлено и возобновилось на Апрелевском заводе в октябре 1942 года. Поскольку в момент возобновления работы регистрационные книги (в связи с эвакуацией) не были доступны для пользования, и продолжать сквозную нумерацию было невозможно, возникла временная нумерация, действовавшая более полугода. Пластинки конца 1942-го - первой половины 1943 года имели трехзначные номера от №101. В 1943 году, когда регистрационные книги были возвращены в студию "Грампласттреста" (она находилась на улице Качалова в Москве), было принято решение продолжить общую нумерацию. Поэтому к последнему номеру 1941 года - 11056 прибавили 503 номера от 1942 - 1943 годов и продолжили запись от следующего номера после суммы 11056 + 503. Пластинки 1942 - 1943 гг. с трехзначными номерами можно отличить от таких же трехзначных номеров 1934 - 1935 годов по почерку гравировщика-нумеровщика матриц; кроме того, рядом с матричными номерами в 1934-35 г.г. на массе пластинки проставлялась аббревиатура "НКТП" - знак подчинённости грампластиночного производства того периода. В 1942-43 г.г. на первой сотне записей на этикетке и на массе пластинки проставлялся разрешительный номер "Главреперткома" - ГРК/42, ГРК/43. Однако, примерно после № 200 и до возвращения в 1943 году к предыдущей нумерации он не указывался. Затем разрешительный номер ГРК вновь появился на этикетках и на массе дисков, но во второй половине 1944 года (около № 11900) от него снова отказались. Датировать им пластинки можно весьма условно, так как в этом шифре обозначен год разрешения на запись, а не время самой записи. В дальнейшем номер ГРК с указанием года разрешения проставлялся на этикетках пластинок завода "Металлопластмасс" (г. Москва), Рижского завода (вплоть до 1950 года).

Помимо этого важнейшего отклонения от сквозной нумерации имеется еще одно. В 1935 году "Грампласттрест" сделал всего 789 записей, а предыдущие 2000 фонограмм "Культпромобъединения" - "Музобъединения" - "Грампласттреста" НКЛП были включены в активный фонд для последующего тиражирования под эгидой "Грампласттреста" с сохранением прежних матричных номеров. Во избежание повторения и путаницы новым записям "Грампласттреста" не присваивались матричные номера от 1000 до 2999. Таким образом, следует помнить, что общее количество записей "Грампласттреста" на две тысячи меньше, чем итоговая цифра.

В 1941 году, в отличие от предыдущих, номер разрешения ГРК обозначался на массе диска одной буквой К.

Отметим также обозначение вариантов записи под общим номером, практиковавшихся в "Грампласттресте". Первый вариант обозначался только цифровым номером, второй - буквой "А" после цифрового номера, третий "Б" и т. д. На пластинках, как правило, печатался один вариант, принятый исполнителем и художественным советом, но иногда варианты тиражировались одновременно или с разницей в несколько лет (№ 5540 "Два друга", исп. Леонид Утёсов; № 10347 "Если любишь-найди", исп. Леонид Утёсов; № 10117 "Встречи", исп. Клавдия Шульженко).

Варианты разделяли дни и даже месяцы, что затрудняет порою определение точного времени записи. Все отклонения, связанные с датировкой вариантов, отметить в таблице не представляется возможным.

С помощью обычной никелированной матрицы можно было отпечатать 700-800 грампластинок, а хромированной до 2000 штук. Но часто в 30-е - 40-е г.г.-матрицы определённой записи амортизировались ещё до того момента, когда запросы покупателей на неё были полностью удовлетворены. Тогда популярные произведения (в особенности зарубежная танцевальная музыка) повторно переписывались с иностранных оригинальных дисков и вновь тиражировались хотя и под теми же названиями (правда, были случаи и переименования), но уже под другими матричными номерами ("Нинон", № 862 и № 13426; "Цыган", № 4567 и № 8071; "Рио-Рита", № 256 и № 5441; "Маленькая (голландская) мельница", № 755, № 5298 и № 13448 и т.д.) С 1944 года матрицы, полученные в результате переписи зарубежных дисков, стали помечать буквой "п" (перепись) после матричного №. Повторные тиражи с таких матриц выходили вплоть до 1957 года.

Принято думать, что все записи "Грампласттреста" вплоть до перехода на перепись с магнитных фонограмм в 1947 году (с № 14618 "Матросский вальс", исп. Олег Разумовский с анс. Б.Александрова) являются прямыми записями на воск. Таким образом, все записи на пластинки после 1947 года являются копиями магнитных фонограмм. Однако и до 1947 года производилась иногда перепись на диск магнитофильмов (магнитная запись началась у нас в 1945-1946 годах). Существует предположение, что и ранее, в "допленочный" период, некоторые пластинки были записаны с тонфильмов (звуковая дорожка кинопленки). Документального подтверждения этому нет, подобные факты в регистрационных книгах не отмечены, но возможность такой практики не исключается. Во второй половине 40-х г.г. такие записи (№ 12649 "И буду тебя я ласкать", исп. Кэто Джапаридзе; № 12650 "Как хороши те очи", исп. Кэто Джапаридзе) помечались на массе диска буквами пт (перепись тонфильма). Более того, можно с уверенностью считать некоторые довоенные пластинки (например, записи скрипача М. Полянина) аналогами тонфильмовых записей.

Естественно, что датировка фонограмм, перешедших с тонфильма или магнитной ленты на пластинку, разнится с датировкой самих дисков, а после 1947 года дата производства пластинки окончательно перестает быть датой производства самой фонограммы.

Пластинки со скоростью вращения 78 об/мин производства "Грампласттреста" и его преемников (последняя пластинка была записана фирмой "Мелодия" 12 ноября 1969 года) имели одну сквозную нумерацию для подавляющего большинства продукции. Самостоятельно нумеровались лишь учебные записи довоенного периода и отдельные пластинки актуального политического содержания.

С началом применения магнитной записи в производстве грампластинок изменился и характер матричной нумерации. (Например, "Брызги шампанского", № 5348 в / 3-2 -перепись ("восстановленная" запись), станок № 3, вариант № 2). В данном случае номер прежней матрицы был сохранён. Таким образом, восстановленные записи помечались на массе диска после матричного номера строчной буквой "в" ("Вдвоём", исп. К. Шульженко, № 13316 в; "Девушка милая", исп. К. Шульженко, № 13317 в). Здесь матричные №, как и сами записи сохранены. А вот под № 11981 в (в отличие от того же № 11981 1944 года) снова появился вальс "Волшебные мечты" в исполнении духового оркестра, но уже не п/у С. Чернецкого, а Б. Миллера, о чём свидетельствовали и надписи на этикетках и разный характер самого исполнения.

Художественная и историко-культурная ценность многих фонограмм "Грампласттреста" очень высока. Достаточно назвать выдающихся советских артистов, записи которых представляют сегодня огромную художественную ценность, таких, например, как Владимир Софроницкий, Генрих Нейгауз, Эмиль Гилельс, Роза Тамаркина, Мирон Полякин, Давид Ойстрах, Леонид Коган. "Грампласттрестом" были произведены записи Надежды Обуховой, Сергея Лемешева, Ивана Козловского, Клавдии Шульженко, Леонида Утесова, Лидии Руслановой, Александра Цфасмана, дирижера Семена Чернецкого, Государственного хора СССР под управлением Николая Данилина.

Многие работы "Грампласттреста", реставрированные Всесоюзной студией грамзаписи, вновь звучат на пластинках "Мелодии".

* Имеется в виду "Грампласттрест" Наркомата тяжелой промышленности. В 1933 году недолгое время действовал "Грампласттрест" Наркомата легкой промышленности, имевший собственную нумерацию дисков, в основном продолжавшую нумерацию "Музтреста" и Культпромобъединения, функционировавших в 1928 - 1933 годах.

Литература:
1. Журнал "Мелодия", 1987 г., № 2.
2. А.Железный "Наш друг-грампластинка", "Музычна Украйина", 1989 г.
3. Журнал "Радио", 1978 г., № 6